Если говорить о поэзии вообще, то я скажу «Цветаева». Если говорить о стихотворении, то я скажу «Пастернак».
Названием моего предыдущего поста стала строчка из стихотворения Пастернака «Импровизация».
Я знаю два варианта этого стихотворения.
Импровизация
Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клёкот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь тёрлась о локоть.
И было темно. И это был пруд.
И волны. И птиц из породы люблю вас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, чёрные, крепкие клювы.
Импровизация на рояле
Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и гогот.
Казалось, - всё знают, казалось, - всё могут
Кричавших кругом лебедей вожаки.
И было темно. И это был пруд.
И волны. И птиц из семьи горделивой,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливо дробившиеся переливы.
(Пунктуация второго варианта воспроизведена из моего старого блокнота, откуда списано в блокнот, не помню).
Мне больше нравится первый вариант. Второй всегда казался несколько, как сейчас говорят, заказным, политизированным каким-то. И фонетически он гораздо грубее.
А вам какой больше нравится?
И ещё вопрос. Никто не знает, какой из вариантов хронологически первый, и почему был переписан?
кросс-пост в
![[info]](https://p-stat.livejournal.com/img/community.gif){kind=small}
chto_chitatБольшой UPDATE по второму вопросу.
1. Первый вариант стихотворения действительно хорошо известен и многими любим. Его можно найти и в Интернете тоже. Кроме приведённых двух строф он имеет ещё две. В моём посте написано по две строфы каждого стихотворения потому, что второй выриант у меня был именно таким, двустрофным.
Надо сказать, чтобы найти 4-строфный вид второго варианта, мне пришлось постараться.
Вот они:Надо сказать, чтобы найти 4-строфный вид второго варианта, мне пришлось постараться.
ИМПРОВИЗАЦИЯ
Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клекот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь терлась о локоть.
И было темно. И это был пруд
И волны.- И птиц из породы люблю вас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, черные, крепкие клювы.
И это был пруд. И было темно.
Пылали кубышки с полуночным дегтем.
И было волною обглодано дно
У лодки. И грызлися птицы у локтя.
И ночь полоскалась в гортанях запруд,
Казалось, покамест птенец не накормлен,
И самки скорей умертвят, чем умрут
Рулады в крикливом, искривленном горле.
(1915)
ИМПРОВИЗАЦИЯ НА РОЯЛЕ
Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и гогот.
Казалось, все: знают, казалось, все: могут
Кричавших кругом лебедей вожаки.
И было темно, и это был пруд
И волны. И птиц из семьи горделивой,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Дробившиеся вдалеке переливы.
И все, что в пруду утопил небосвод,
Ковшами кипящими на воду вылив,
Казалось, доплескивало до высот
Ответное хлопанье весел и крыльев.
И это был пруд, и было темно,
И было охвачено тою же самой
Тревогою сердце, как небо и дно,
Оглохшие от лебединого гама.
(1915, 1946)
2. Почему?
Воспоминания Е.Б. Пастернак «Борис Пастернак. Доктор Живаго»
К концу 1946 года две первые главы были переписаны набело в сшитые тетради
листового формата. Пастернак снова стал читать их в знакомых домах. Одно из таких чтений
было 27 декабря на квартире у Марины Казимировны Баранович, которая стала первой
читательницей и переписчицей "Доктора Живаго".
…
На память об этом вечере Пастернак подарил хозяйке дома недавно вышедший сборник "Грузинских поэтов", на шмуцтитуле и вклеенных листах которого им были вписаны стихи: "Импровизация на рояле", "Гамлет", "Бабье лето" и "Зимняя ночь", датированные февралем, сентябрем и декабрем 1946 года.
К концу 1947 года были написаны 10 стихотворений из тетради Юрия Живаго.
Соотнесение стихов с героем романа позволило Пастернаку сделать новый шаг в
сторону большей прозрачности стиля и ясности продуманной и определившейся мысли.
Передавая авторство стихов своему герою, поэту-дилетанту, Пастернак сознательно
отказывался от специфики своей творческой манеры, носившей следы его личной
профессиональной биографии, - от подчеркнутой субъективности восприятия и
индивидуальной ассоциативности.
Похоже, что стихотворение переделывалось и готовилось для романа в 17 часть «Стихотворения Юрия Живаго», но так и не вошло. Поэтому, широкой общественности неизвестно.
Каким образом и откуда оно оказалось в моём блокноте времён студенчества, я уже и не скажу. Это было время литературного голода и всё, что можно было достать, но не иметь – переписывалось, переснималось, перепечатывалось…