Но не весь оптимизм ещё в них утопился. Отпуск мужа переносится уже четвёртый раз и неуклонно худеет с месяца до десяти дней, но мы всё равно разрабатываем маршрут и закупаемся аэрозолями от комаров и клещей.
Муж, говорю, тебе надо померить старые шорты. Вдруг придётся покупать новые.
Больше всего на свете муж не любит гладить, заправлять постель и покупать одежду в магазинах. С первыми двумя напастями из списка я, как добропорядочная жена, справляюсь сама.
У меня есть шорты, смотри, какие хорошие, отвечает муж и показывает на свои джинсы. Мои колени надёжно защищены шортами, говорит. Может, ты поедешь и купишь сама, говорит.
Я могу ходить в своих шортах и всём остальном десятилетия. Со времён своего студенчества за всю свою жизнь я добавила килограмм пять, и одежда у меня либо снашивается, либо надоедает, а не становится мала. Ну, кроме тех случаев, когда я сдуру стираю шерстяной свитер в горячей воде и с отжимом.
А с мужем приходится всё время быть начеку.
Будем худеть, говорю я. Выбирай день для кефира. Может, понедельник? Как раз после выходного разгула с пивом и всякой другой вредной едой.
Нет, отвечает, понедельник и так проклятый день. Давай во вторник.
Теперь по вторникам у нас всякие кефиры, цветные капусты в кляре и прочие кабачковые изыски в ограниченном количестве.
Муж искренне поражён и почти обижен, когда я и себе ставлю длинную узкую кружку – ты покушаешься на мой кефир!
Ешь медленно, говорю, растягивай удовольствие. Удовольствие надо получать немедленно, отвечает.
Посмотрели «Ной». Теперь есть много претензий к библейскому персонажу.
«Как только происходит попытка визуализировать, сразу видно, что история, во-первых, липовая, во-вторых, кровавая. Даже в липовости своей кровавая». © муж
У нас два балкона, и они поделили между собой функции богатого аристократического дома. Один из них выступает в роли ботанического сада – на нём из трещины выросло дерево мне почти по колено. А второй – личный зоопарк, на нём вольготно расправил свою паутину двухсантиметровый паук.
Вот и хорошо, говорит муж, пусть ловит всяких комаров ещё на подлёте к жилью.
Воодушевлённый этими словами паук ночью привёл второго, поменьше.
С утра их обоих не видно, зато вдруг солнце, виден город, и пилоны моста не обрублены туманом, лишь на горизонте расслабленно растянулся облачный Каа.