Водитель мини-маршрутки ждёт, когда заполнится его жёлтая машинка. Девушка на сидении рядом с ним вдруг хватается за дверь, говорит "я сейчас, не уезжайте" и выпрыгивает на тротуар. Там бабулька продаёт веточки с пушистыми комочками.
Водитель живо поворачивается ко мне и с восточным акцентом спрашивает:
- Это же ветки, да? Просто ветки? Зачем она их покупает?
- Это верба. Вербное воскресенье же будет завтра. У православных, - уточняю я.
- И сколько стоят эти ветки? - спрашивает водитель у вернувшейся в машину девушки.
- Пятьдесят рублей.
- Пятьдесят рублей! Во деньги зарабатывают! Во придумали. Ободрали кусты какие-то...
- Да ладно, - говорит девушка, - И мне хорошо, и бабушке какая-никакая прибавка к пенсии.
Водитель качает головой, цокает языком, оглядывает салон и зычно кричит:
- Передаём деньги за проезд!
А да, кстати. На Пасху, встретив проснувшегося сына в коридоре:
- Христос воскрес!
Сын нарочито, выделяя голосом:
- Доброе утро.
- Ну, тогда - Гагарин полетел!
Неуверенно:
- Воистину?
Молодой парень, весь в каких-то модных брючках-курточках, запрыгивает в маршрутку и начинает бодро говорить по мобильнику.
- Нет, мне не очень удобно завтра в десять. Я не успею. Давайте вечером. Я вам сразу всю документацию и привезу. В одиннадцать? Я не успею, мне ехать по пробкам.
Долго слушает ответ, потом:
- В одиннадцать. Самое то. Нет, не диктуйте. Мне сейчас... неудобно записывать. - Несколько воровато оглядываясь на меня, но всё-таки говорит, чуть понизив голос: - Пришлите мне всё на почту, мне сейчас неудобно - я за рулём.
Такое ощущение, что в метро москвичей совсем мало стало. И мужчин заодно - места не уступают. Нет, и раньше находились такие индивидуумы, но как-то всё это было в пределах погрешности. Нынче же я уступаю старушкам место, а не сидящие рядом мужчины. Это если я сама сижу. А то бывает и так - перед свободным местом молодой мужчина смотрит на меня и садится. Дочка говорит - это он тебе, считай, комплимент сделал, не выглядишь ты бабушкой.
Вот ещё, фыркаю я, комплимент от хама - сомнительное удовольствие.
Захожу в вагон метро и попадаю в монолог сидящего пузатого и, кажется, чуть подвипившего дядьки.
- Ругают они меня, вишь! Сами-то молодые, им всё нипочём. Я-то в их возрасте - огого!
Потом поднимает глаза на меня, вздыхает и встаёт. Я сажусь, а он нависает надо мной и продолжает:
- Ну, улыбнитесь! Вы знаете, что мы ради ваших улыбок на всё готовы? Правда! Вот, одна уже улыбается (это про меня). Мы вот даже молодыми сделаемся для вас, да. Я вот хотел поехать на Украину - а меня не пустили, сказали, что молодой. Я в Днепропетровске в техникуме учился, летом юбилей выпуска был. Хотел съездить, повидаться. Молодой оказался, не пустили.
"Станция Киевская" объявляет голос, я встаю, машу дядьке рукой и говорю:
- На Украину не пускают, зато можно приехать на "Киевскую", - и иду мимо картин с улыбающимися девушками в венках, выхожу на площадь у вокзала и иду в "Европейский" за подарком питерской тёте на семидесятилетие.
Мальчик в костюмчике и с рюкзаком. Цепко держится за поручень и поглядывает с интересом на всех снизу вверх. Ворот пиджака закрутился внутрь, мальчик поводит шеей, но, кажется, не понимает, в чём дело.
Я наклоняюсь к нему и говорю:
- Не бойся, я сейчас просто поправлю тебе воротник пиджака и всё.
- А я и не боюсь, - солидно отвечает мальчик.
- Ну, в общем-то не надо позволять чужим людям что-то с собой делать... поэтому я тебя сразу предупредила, - и улыбаюсь ему.
- Хорошо, - отвечает мальчик, и видно, как он хочет улыбнуться в ответ, но делает над собой усилие и остаётся всё таким же солидным учеником начальной школы с рюкзаком за плечами.