Вечером или ночью я отправляю компьютер в небытиё и выхожу из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь. Пока я плещусь в ванной, мою спальню обдувает холодный северный ветер, а фиалки на подоконнике трепещут и требуют прекратить это безобразие. Я закрываю форточку, выключаю подсветку у фиалок и ныряю в постель, стуча зубами и окукливаясь в одеяло.
Утром запах кофе примиряет меня с реальностью.
Перед уходом на работу я осторожно открываю дверь гостиной, быстро протискиваюсь в узкую щёлку и включаю подсветку для орхидей.
Вечером я возвращаюсь с работы не в свою квартиру. Мои кубические метры трёхмерного пространства заменены на аналог бог знает какого измерения, где одна из координат имеет название «запах».
Прямо с порога он обволакивает и топит в себе, как болото. Плотный, тягучий, невыносимый… Я открываю форточки везде, но вытерпеть подобную экзекуцию на севере можно недолго.
Со временем я принюхиваюсь, приноравливаюсь, разбавляю запах нюансами ужина или сигарет. И даже захожу в средоточие запаха – гостиную, забывая закрыть за собой дверь.
Сидя за компьютером, я ненароком оглядываюсь на точку возмущения пространства, с удовлетворением отмечая – распустился последний бутон. Ждать осталось недолго…
А вот лилии, лилии, кому белые душистые лилии, отдам даром, только избавьте меня, ради бога, от их аромата, я, может, ещё и приплачу чем… лилии, лилии, кому белые душистые лилии…
И вот ведь дурацкая натура – выбросить не могу. Так и стоит среди других букетов красивейшая, полная элегантных цветов с изысканно загнутыми лепестками ветка, и я просто жду, когда она отцветёт, чтобы выбросить её с чистой совестью.
